Моё шедевро)
Вилл, заранее прости

Она бежала со всех ног.
Так быстро она еще никогда не бегала. И проливной дождь, стекающий тяжелыми потоками с низкого черного неба, был её единственным спутником. Черную пелену облаков резали яркие белые витые вспышки, и рев стихии следовал за ними по пятам. А каменные горгульи, увитые жадно пьющими влагу розами, лишь безмолвно наблюдали за мчащейся по разбитой дороге пламенно-рыжей девчонкой.
Боль, отчаянье, ненависть, страх… Сомкнувшись плотным кругом, они водили свой смертельный хоровод, все больше проникая в светлую душу той, кто не на миг не останавливаясь, ощущала мокрые пощечины ливня, гася последний, еще тлеющий лучик надежды.
Как же так… Как же так?..
Перед глазами стояли лица подруг, искаженные болью и страхом. Их крики – последние, перед тем, как их поглотила Тьма, - въедались в кожу, разрушая её хрупкий мирок изнутри.
Как можно было входить в чертог, где балом правит сам Дьявол, так неосторожно надеясь на силу талисмана?.. Ей казалось, она почти ощущает ту боль, с которой шипи живых плетей роз, скрывающих кармин под траурной маской, впивались в тело Ирмы, пробираясь под тонкую кожу. Она знала, как остановилось бьющееся пичужкой сердечко Корнелии, поднятое к дождливому небу на острие копья Стража. Она пила отчаянный крик ужаса Хай-лин позади себя, затягиваемую в стену лабиринта тысячами извивающихся призрачных рук. Она понимала осознание безысходности, овладевающее Тарани, пойманной в сеть гигантским чудовищным пауком…
Черная громада замка поглотила хрупкую фигурку девушки. Мрачные коридоры сплелись в причудливом узоре, не имеющим ни начала, ни конца. Каждый звук, каждый шорох или призрачное движение заставляло истекающее багрянцем сердце учащать свой такт еще вдвое. Уткнувшись в глухой угол, где три стены и низкий потолок превращались в узкую стенную нишу, чувство загнанности окончательно завладело рассудком. Обернувшись назад, она с немым ужасом встретилась взглядом с пустыми ультрамариново-синими глазами ,резко контрастирующими с ярко-Розовыми волосами, тяжелыми локонами спадающих на плечи странного существа, скорее похожего на ящерицу, нежели на человека. Отсутствующий взгляд некроманта пронизывал волшебницу насквозь. Хотелось закричать, но крик тяжелым камнем застрял, так и не достигнув обветренных губ.  Оступившись, девчонка ощутила, как стена прохладным студнем обволакивает тело, пропуская сквозь себя, прямо в руки юной кареглазой ведьмы с улыбкой ангела. И лишь бесконечная грусть этой улыбки, смешенная с золотыми смешливыми искорками во взгляде,  говорила о том, что этому ангелу запрещено вернуться домой. Её мягкие прикосновения к исцарапанной коже лились по телу сладкой агонией, заставляя забыть обо всем. Однако то, что сейчас владело Её душой, не позволяло сладкому яду впитаться в кровь и убить себя. Он гнал её дальше, дальше вглубь сплетений коридоров и переходов дворца того, во власти которого находятся вампиры и демоны, оборотни и химеры, призраки и тени грешников. Резко свернув в коридор, ответвляющийся влево от прохода, она все еще чувствовала тоскливый взгляд огромных карих глаз невысокой, жилистой девушки, стоящей у окна.
Душа, собирая последние силы, скребла искореженными пальчиками красные стены своего маленького, размером всего-то с кулачок, карцера. Она задыхалась, медленно, секунду за секундой вздергиваемая на виселице собственной беспомощности и одиночества.
Высокие двойные двери ласково приняли её в огромный, темный зал освещаемый гигантскими треножниками, льющий призрачный свет черных свечей сквозь окна, цвета живого багреца. Силы покидали измученное тело. Мир, созерцаемый безумным взглядом, плыл сотней тысяч лиц. Среди них четко выделялись остекленевшие голубые глаза и золотистые косы, искупанные в алой крови, той, кто должна была стать Великой, с чьей шеи нежно слизывал красные ленточки жизни темноволосый мальчишка, улыбкой походящий на Чеширского кота.
Правдиво ведали мудрецы Востока, что одна соломинка сломает спину верблюда. Точно так же теперь ломалась воля, звеня мириадами осколков битого хрусталя. Ледяной мраморный пол принял еще теплое тельце в свои обжигающие объятья. А своды зала задрожали от едва уловимого смеха триумфа статного молодого блондина, стоящего у ступеней, ведущих к  великолепному трону, упирающемуся в черный лед массивными когтистыми лапами, литыми из почерневшего золота.
Мир поплыл. И с ним – улыбка того, кто, мягко улыбаясь со своего возвышения, упивался вожделенной победой.

Вилл
ня) аригато))))

Элион
да ладно...
Зато твоя, выдуманная мной кровушка была вкусной, та)

хаха.
извини) но если умирать, то вместе

Элион
а вот это спорно)))
впрочем, если будешь послушной^^